Новые символы противостояния «левых и правых»»: Андрес Мануэль Лопес Обрадор и Жаир Болсонару

На сегодняшний день Латинская Америка вновь ступает в эпоху перемен. Приход к власти новых лидеров в Мексике и Бразилии не только отражает исторический путь этих государств, но и региона в целом. Как отмечают международные обозреватели, если мексиканский президент является опытным и традиционным для региона политиком, то бразильский лидер будто уже до вступления в должность начал «дрейфовать» к неофашизму. На этот раз команда «ЛАКРУС» решила сравнить политические портреты двух новых лидеров, выявить сходства и различия, а также отметить основные ожидания региона от прихода к власти их правительств.

1 декабря Андрес Мануэль Лопес Обрадор (исп. – Andrés Manuel López Obrador), ставший победителем выборов президента Мексики в июле этого года, официально стал главой государства на период 2018-2024 годов. Лопес Обрадор стал первым за последние несколько лет президентом Мексики с «левыми» взглядами: до этого страну возглавляли президенты от центристской Институционно-революционной партии (ИРП) и два раза – от правоконсервативной Партии национального действия (ПНД). Однако, многие международные обозреватели отмечают, что новый мексиканский президент из «левых» держится традиций, заложенных Бенито Хуаресом ещё в XIX веке, всё же вышел из левореформистского крыла Институционно-революционной партии. Он является опытным и достаточно популярным в регионе политиком. Лопес Обрадор – скорее типичный продукт мексиканской политической культуры, чем ряд таких известных популистов из Южной Америки, как экс-лидеры Венесуэлы и Эквадора: Уго Чавес (исп. – Hugo Chávez) и Рафаэль Корреа (исп. – Rafael Correa), или нынешний президент Боливии Эво Моралес (исп. – Evo Morales).

В отличие от таких популистских лидеров как Хуан Доминго Перон (исп. – Juan Domingo Perón), того же Уго Чавеса или Жаира Болсонару (порт. – Jair Bolsonaro), Лопес Обрадор никогда не был поклонником революций и государственных переворотов. Обращаясь к драматичному прошлому Мексики, стоит отметить, что навряд ли найдется кто-то похожий на нынешнего лидера, хотя данная статья не о популизме, в ней рассматривается монопартийное государство, которое в своё время было трансформировано весьма «жёстким» способом в демократическое.

Названый долгожданным «левым поворотом» приход популистских правительств «национального и народного» толка в регион Латинской Америки тогда был будто бы сбывшейся мечтой его адептов. Однако, весьма сложной представляется задача поставить все «левые» правительства под один общий знаменатель, ведь как показало время некоторые из них в действительности были очень непохожими и даже совершенно разными. Так или иначе, на сегодняшний день радикально убеждённых «левых» практически не осталось в регионе, за исключением Эво Моралеса в Боливии и Николаса Мадуро (исп. – Nicolás Maduro) в Венесуэле. Последний отошёл от собственно популизма, который является формой авторитарной демократии, чтобы приблизится к его обратной стороне – диктатуре.

Как уже подчёркивалось ранее, Лопес Обрадор совсем не «из лагеря» популистов, но, даже если бы он им и являлся, у него не было бы партнёров в латиноамериканских правительствах. К тому же новый мексиканский лидер в течение своей предвыборной кампании не раз заявлял, что будет руководствоваться принципом: «лучшая внешняя политика – это хорошая внутренняя политика». В свою очередь, избранный президент Бразилии Болсонару будет стремиться к тому, чтобы Бразилия заняла центральную роль в процессе «консолидации» в Латинской Америке «нового политического курса», который, по его словам, «родился» с его победой на выборах. Жаир Болсонару неоднократно отмечал, что «все» в регионе «знают, каковы последствия правления левых». С избранием лидеров в этих двух странах, весьма очевидным видится то, что Лопес Обрадор – в Мексике, а Жаир Болсонару в Бразилии стали новыми символами противостояния «левых» и «правых» сил соответственно, тем не менее, глобально мексиканский президент всё же является менее ярким представителем своего крыла, чем бразилец.

Однако, стоит обратить внимание, что ни один из рассматриваемых в данной статье лидеров не представляет то, что на первый взгляд кажется, и всё же они не могут отождествляться с двумя сторонами «одной медали». В сфере экономики, например, в Мексике не было серьезной альтернативы неолиберализму с 80-х гг. XX века, да и Болсонару в Бразилии выступил как ярый защитник «свободного рынка». Мексиканский и бразильский лидеры, в действительности, антагонисты, но если Лопес Обрадор не стремится к региональному, а уж тем более глобальному, господству, то Болсонару смог выступить как «разобщитель» на международном уровне. Ещё не вступив в должность, он уже обещал всему миру следовать политике Дональда Трампа, оговорился о своём намерении перенести бразильское посольство в Израиле в Иерусалим, о выходе из Парижского соглашения, а также «обрушился» с жёсткой критикой на МЕРКОСУР (исп. – Mercado Común del Sur).

Сегодня ни у кого не осталось сомнений, что новые правительства Мексики и Бразилии отражают исторический путь своих государств и всего региона в целом, тем не менее, их направленности совсем не делают их образчиками популизма. Лопес Обрадор и Болсонару – харизматичные лидеры, а не просто выходцы из народных масс, которые при этом, профессионально занимаясь политикой в течение десятилетий, будто стремятся занять позиции «антиполитики». Мексиканский лидер всё же символизирует достаточно традиционного политика, а Болсонару – напротив, уже стремится выглядеть радикальным популистом, который, возможно, «дрейфует» к неофашизму.

Как подчёркивает ряд политических аналитиков, Болсонару балансирует на самой границе между фашистской диктатурой и демократической формой популизма, особенно, когда он говорит, то отдалённо напоминает полковника Перона или Жетулиу Варгаса (исп. – Getulio Vargas) и гораздо больше – Гитлера и Муссолини. В свою очередь, Лопес Обрадор пытается вернуться к прежним традициям и устоям мексиканской политики, в особенности к заложенным в период президентства Ласаро Карденаса (исп. – Lázaro Cárdenas).

Мексиканский президент заявляет, что хочет убедить всех «инакомыслящих», а также говороит о «властных мафиях», хотя пока воздерживается полной «демонизации» оппозиции. А вот Жаир Болсонару использует совсем другие подходы. В таком случае о популизме не приходится говорить, когда нет ни собеседников, ни противников. По заявлению Болсонару на съезде латиноамериканских правых партий, организованном месяц назад его сыном в бразильском городе Фос-ду-Игуасу: «необходимо уничтожить все левые силы в стране». Выходит, что такая прямая угроза в адрес демократии исходит от избранного президента четвёртой по величине демократической страны на планете. Получается, что бразильский вопрос теперь будет заключаться лишь в том, как будет управлять государством Болсонару: как верный союзник Трампа, как Пиночет или как Муссолини. Ситуация в Мексике совсем далека от бразильского сценария. Главная мексиканская дилемма – это насколько новый лидер будет отличаться о своих предшественников.

Подводя итог, стоит отметить, что разница между новыми политическими моделями в Бразилии и в Мексике – это не разница между популизмом в его «левом» и «правым» варианте. Мексиканский лидер не проводил избирательную кампанию в духе популизма. В свою очередь, в течение кампании Болсонару звучали больше фашистские лозунги, нежели популистские. Многие представители политической элиты Бразилии обращают внимание на то, что его «миф» заключается в том, что он считает себя эпохальной фигурой, единственным выразителем воли бразильской нации и часто мыслит категориями, выходящими за пределы политического анализа.

В то же время перед Мексикой открываются реальные возможности укрепить демократию. Ближайшее будущее продемонстрирует, сможет ли она это сделать, или всё-таки мексиканцы, во главе с Лопесом Обрадором, упустят шанс «взять» демократический реванш. Однако, демократия в Мексике находится в безопасности, чего с 1 января нынешнего года нельзя сказать о Бразилии.